Ирина
Герулайте
Ритм, шарм и
воздух:
выставка
Зинаиды Серебряковой в Третьяковке
Прекрасная, молодая, с веселыми шоколадными глазами девушка
расчесывает волосы. На туалетном столике - шкатулка с украшениями, нежный
голубой оттенок утра разлит по всему полотну.
Это была лучшая афиша, которую я когда-либо видела - реклама
выставки в Инженерном корпусе Третьяковской галереи. Вот это я понимаю - настоящий, живой, интригующий тайной живописи, анонс.
Женский взгляд… Словно хрустальный, исполненный всей поэзии
природы, - шелеста, шепота, зова, гроз, полей - изумительный мир женской души
открылся прямо на входе. Потому что
сверху, словно струи прохладной воды, мелкими брызгами и легчайшей позолотой, спускалась
очень длинная люстра. И высота этой
люстры - три этажа. Сверху вниз опускалась она,
творя мир, как будто это свет женщины, материнский и лучистый, который
пронизывает все.
Такой же свет в глазах я вижу у своей подруги, когда она
смотрит на свою маленькую дочь.
Такой же теплый взгляд был у моих
педагогов, и столь же светло смотрела на
меня моя бабушка, когда мы гуляли с нею по набережной Москвы-реки.
И моя очаровательная тетушка,
к которой я раз в год прихожу в гости, будучи в столице, -
глаза ее тоже лучатся, это ни с чем не сравнить. И от чуда этих лучей у
меня иногда кружится голова.
И вот я пришла на выставку это бесконечно талантливой
женщины, с очень непростой, драматичной судьбой, какая была у многих наших
сограждан в начале 20 века. Но большинство ее картин хранит чувство счастья,
красоты, восхищения. Мы вели с художницей разговор, между полотнами, ею и моим
взглядом тут же образовалась связь.
Ее поля, на которых растет пшеница или капуста, ее
прекрасная яблоня и высокие небеса рассказывали мне, как хороша наша страна, ее
природа. И я чувствовала это в фигурах крестьянок, которых она рисовала
постоянно, с упоением и восхищением их статью, крепостью их фигур, спокойствием
и величием, которые дала им сама природа. И с которой они, люди земли, связаны
не условно, не метафизически, а напрямую.
Одно полотно меня восхитило особенно. На нем молодые женщины
занимались тканью. «Беление холста». И
вот тут все фигуры женщин в ярких красных платьях, выглядели совершенно
антично, это были богини своего дела. Мне много раз говорили, что в каждой
женщине «живет» определенная богиня, которая проявляется в разное время и
которая наводит порядок (по ситуации – разрушает его) во внешнем мире - вокруг себя, и внутри себя, конечно, тоже.
Но только в этот раз, перед картиной Зинаиды Серебряковой я
поняла эту мысль до конца. Вообще, ткань для меня – символ жизни, на которой мы все вышиваем свой
рисунок, характерный только для нас.
В последнее время
меня часто посещает мысль о том, как сильно и плотно традиционное сознание
укоренено во многих из нас. Несмотря на высшее образование, утонченное
воспитание, все мы точно чувствуем, что
для нас добро, а что зло. Какой человек нам необходим как воздух (потому что он
нам единомышленник), а какой пока подождет или пойдет своим путем, с нашей дорогой уже не пересекаясь. И это очень важно - традиционный ритм, потому
что он один не дает нам сбиться с пути. Когда время сеять, а когда собирать,
тонкое чувство ритмичности жизни позволяет нам быть в нужном состоянии. И если
ритм нарушается, мы его налаживаем. «Ритм как солнце, а мы вокруг него как планеты» - пел Борис Гребенщиков, и это в точку.
И вот на картинах художницы мир предстает в очень необычных
красках, он часто окрашен в персиковые тона, бирюзу, волшебные и при этом
естественные краски листьев капусты и яблок, и зима на ее полотнах мила, словно
в детстве, потому что зимой все светится чистым кислородом и хвоей. Все времена года ритмичны и точны, у художницы
они полны очарования.
Очень много на полотнах юных балерин, они, даже когда сидят
в гримерке, настолько натянуты словно струны, их тела похожи на скрипки во
время виртуозных пассажей – напряжение полета и мысли не оставляло меня возле
этих картин…
Этот крайне сложный
труд танцовщиц балета связан с преодолением сил тяготения, притяжения. И все
мы, когда пробуем летать – во сне, или в экстазе вдохновения, преодолеваем все
препятствия, которые могут возникнуть. Полт души, так же как полет тела связан
с глубокой внутренней работой, которая в итоге приносит большую радость.
Рисует Серебрякова легко, картины полны воздуха и внутри них
хорошо настолько, что словно и не уходишь от них.
Потом, когда я бродила возле
метро «Третьяковская», сочетание летнего неба, храмов и домов были оттуда, из
ее картин, из этой праздничной реальности женщины-художника.
Вы знаете, меня еще увлекло одно ее письмо. Писала она о
том, как она живет в Марокко и пытается нарисовать местных женщин. Но выполнить эту задачу оказалось совершенно
невозможно! Женщины сразу уходили, как
только художница подходила к ним с мольбертом. Не то, чтобы попросить их
раздеться, нет, а даже в своих, почти
полностью укрывающих тела одеждах, рисовать их было нельзя. Культура, религия
страны не позволила изобразить удивительную, необычную красоту марокканских
женщин. Это было начало 20-го века. Но и
сейчас эта ситуация, мягко говоря, не слишком поменялась…
Я стояла, читала письмо художницы и делала вывод, что
уровень культуры людей той эпохи был настолько высок, что они могли изложить
свою мысль таким ясным, чистым языком. Что за прелесть, все-таки письма
художников, композиторов, в них словно целый блистающий от кристальной мысли
мир, огромный мир пространств, где слова не просто слова, а уже действия, уже
воплощение!
Итогом моего похода в
музей стало несомненно приподнятое настроение, и его подъем возникает теперь
всегда, как только я вспоминаю эти яблони, эти поле у села Нескучного, где
художница провела свои самые счастливые дни, эти воздушные краски, осеняющие
теперь пространства моего воображения.
ИЛГ
Комментариев нет:
Отправить комментарий